Д Димитрюк - За горизонт. [СИ]

План Вольфа прост до примитивности.

Я, любимый, ныряю к затопленной машине, и в непроглядной озерной пучине, отмахиваясь от местных мегалодонов и ихтиозавров, пытаюсь закрепить груз к спущенной с поверхности веревке. Из лодки немец за другой конец веревки вытаскивает груз на поверхность, и по мере накопления отвозит на берег.

Не наш это метод, решительно не наш.

Вооружившись бензопилой, за час заваливаю в воду десятка два деревьев растущих у кромки воды.

Деревья вокруг озера растут как на заказ. Прямые стволы толщиной сантиметров пятнадцать, нижняя часть стволов начисто лишена сучьев, в верхней части кисточка веток, покрытых зеленовато–голубыми, мягкими иглами. Этакая помесь молоденькой корабельной сосны и кипариса.

Теперь спилить верхушки деревьев чуть ниже сучьев, спихнуть стволы в озеро. И пусть Дензел и Грета сплавляют по мелководью получившиеся бревна и решившего освоить азы серфинга на бревне Ошо.

Крохотная, буквально на пару метров вдающаяся в берег, мелководная бухточка назначается верфью. В ней будем строить флагмана нашего спасательного флота.

— Отсель грозить мы будем шведу?

— Шведу?

— И шведу, и фину, и прочим чухонцам. В кузове «Татры» топор, кувалда и ящик со скобами. Волоки это все сюда. Да, и там где–то кусок цепи и блок были, их тоже прихвати.

Парень ловко вскочил в кузов грузовика и загремел железом.

Глядя на мои первые, неловкие попытки колоть дрова, мой дед любил повторять, — Любой русский мужик должен уметь пользоваться топором не хуже плотника, а ты внучек пока даже на дровосека не тянешь.

Фронтовику–саперу, прошедшему от Москвы до Вены, а потом обеспечивавшему уникальный рывок советских бронетанковых частей через Хинган, было что рассказать и чему научить потомков.

Сказать, что из внука вышло отличное от дровосека, сильно покривить против истины. Но на «срубить плот» моей рукастости хватит с избытком.

Первым делом изготавливаю поперечные, назовем их так, балки. Отбираю самые толстые бревна, укорачиваю до четырёх метров и попарно скрепляю скобами.

— Ха–ак! Н–на! — из–под кувалды летят искры, сталь скобы с пяти ударов плотно входит в смолистую древесину.

— Ха–ха! Н–на! Й–оо! — кувалда выскальзывает из пальцев и улетает в воду. Хорошо хоть не далеко.

— Рыбу глушишь? Оригинальный способ, — Вольф наконец–то спустился к озеру.

— Что так долго?

— Охрана орденская позиции выбирала. Основательных профи из себя корчат.

— Профи, — Грета по–пацански сплевывает через зубы. — В долине кроме нас никого нет. И вообще никого нет поблизости.

— Гарантируешь?

— Ошо, гарантирует.

О как, оказывается животина не прихоть от скуки, а эффективная сторожевая система.

Я в этом вопросе сделал ставку на собаку. Но полудикий, местный зверек минимум на порядок эффективнее избалованной городской собаки.

А еще я заметил лукавую ухмылку, промелькнувшую на лице ее брата. Или мне показалось?

Вольф сходу оценил мой замысел с плотом. Без лишних слов скинул куртку, закатал штанины и включился в работу.

С появлением взрослого мужика работа пошла значительно веселее. Дензел — смышленый пацанчик, но практического опыта у него нет, а инженерное мышление находится в зачаточном состоянии. Пацан старается, впитывает знания как губка, но толку от него подай–принеси–подержи. Хотя и это немало.

К полученным поперечинам крепим оставшиеся бревнышки, сгоняя бревна от краев к центру. Получается два помоста длиной метров шесть, примерно метровой ширины, разделенных метром пустого пространства.

— Дензел, не торопись. Сначала нужно подпилить вот здесь и здесь. Теперь вот так скалываешь подпил. Теперь в получившиеся пазы вставляем укосину. Не встаёт? Подпили немного. Встала? Гут неси скобу, крепить будем. Вторую стойку сам делать будешь, — парень сама готовность — ему интересно.

Над получившимся безобразием возводим П–образную конструкцию, напоминающую виселицу для гномов, ну или там хоббитов. Я толерантен — мне без разницы кого вешать.

Финальным аккордом пропускаю ржавую, толстую цепь через крепежную серьгу блока. Обматываю цепь вокруг поперечной перекладины «виселицы» и, пропустив через два звена цепи, вколачиваю в перекладину последнюю из оставшихся скоб.

— Надо бы флагману нашего флота имя дать.

— Не нужно.

— Хм? Вольф, обоснуй.

— Мы дадим ему имя, как найденному котенку, а потом уйдем отсюда, бросив его здесь. Считай меня суеверным, но не надо так с кораблями.

— Как скажешь. Тогда твою лодку накачиваем. И что у нас сегодня на ужин?

Дензел без лишних слов подхватил из багги свою винтовку и исчез в зарослях.

Лихо тут у них с ужином, что подстрелишь, то и ужин.

Далеко парнишке идти придется. Дичи полно, вот только мы пошумели изрядно, а зверь не любит шума.

С «далеко» я не угадал. Мы с немцем успели накачать его лодку, повесили подвесной мотор, перетащили к воде воздушные баллоны и водолазное снаряжение. Сколько на все это времени ушло? Минут сорок — сорок пять.

Еще пятнадцать минут я кратко пересказывал Грете сюжет «Человека–амфибии».

Пусть час, на все про все.

Ровно столько потребовалось парню, чтобы вернутся с освежеванной тушкой зверька похожего на земного кабанчика. Вылитый кабанчик, разве что мелкий — освежеванный килограмм на десять и клыков не видно.

Далеко парень уйти не мог, а выстрела не было? Кабанчик освежеван, а ножа у парня я не видел? Чудны дела твои, господи.

Сделав вид, что присел передохнуть на заднее крыло багги, понюхал ствол положенного в него ружья Дензела.

Не пахнет. Сто процентов, зверька без выстрела взял. Как!?

— Дензел, чем ты его приласкал?

— Камнем.

— Камнем???

Вместо ответа парень достал из бокового кармана куртки моточек кожаного шнура.

М–да. Праща.

Маугли и Тарзан отдыхают.

— А свежевал чем? Я к чему интересуюсь. Урвал на распродаже дивное «перо», — цыганский трофей кромкой лезвия блеснул в лучах заката. — Вот думаю, стоило брать?

Вместо ответа Дензел сунул руку подмышку. Хм, вот где они ножи носят, с внутренней стороны в рукав куртки вшиты ножны.

Знакомый хулиган из детства точно так же нож на деревенские танцы носил. Что, впрочем, против хорошего кола ему не помогло, но это уже другая история.

Нажористая тушка, ловко насаженная на тут же выструганный деревянный вертел, аппетитно шкварчит над углями. Капельки жира вспыхивают на раскалённых углях. Над стоянкой стелются шашлычные ароматы.

Из «Татры» достана фляга красного вина, купленный после завтрака каравай белого хлеба и голова козьего сыра.